Суды повернулись лицом к финансированию судебных процессов?
Эксперты считают, что развитие института судебного инвестирования напрямую зависит от изменения судебной практики
В рамках ПМЮФ на деловом завтраке «Коммерсанта» зарубежные и отечественные инвесторы, истцы и юристы, уже успешно работающие в сфере финансирования судебных процессов, обсудили вопросы развития этого инструмента за рубежом и в России.
Привлечение внешнего финансирования для ведения судебных дел – новая для России отрасль. Тем не менее темпы ее роста измеряются двузначными цифрами. И компании, и физические лица прибегают к такой модели все охотнее. Для многих судебное финансирование стало единственным способом привлечь высококлассных юристов и экспертов, а также довести дело до суда. За рубежом в этой отрасли давно работают крупные фонды с миллиардными оборотами, аккумулирующие знаковые и очень резонансные дела. Несмотря на то что в России отрасль только формируется, уже есть первые значимые результаты.
Изменение отношения со стороны судейского сообщества
Адвокат, управляющий партнер «Пепеляев Групп» Сергей Пепеляев отметил, что «институты финансирования судебных расходов и гонорара успеха – братья, у которых общий папа – риск». В своем выступлении он кратко рассказал, как институт гонорара успеха «пал жертвой» позиции судейского сообщества. «20 лет назад Высший Арбитражный Суд сказал, что гонорар успеха – это игра, и суть ее – пари, которое в нашей стране не подлежит судебной защите. А 10 лет назад Конституционный Суд… сказал, что [так как] судебное решение не может быть предметом договора, договоры о гонораре успеха не могут подлежать защите».
В итоге, по мнению эксперта, возникло три группы споров. Первая группа касается споров между сторонами спора, разрешая которые, суд занимал позицию, согласно которой гонорар успеха не подлежит взысканию в рамках компенсации судебных расходов, поскольку это не плата за работу, а премирование. Вторая – споры между юристами и клиентами, которые отказываются выплачивать гонорары успеха, и в этих спорах суды встают на сторону клиентов. И третья группа – споры между юристами и арбитражными управляющими, которые предъявляют иски к юристам, заявляя, что последние неверно определили гонорар за свои услуги, поэтому излишне выплаченные, по их мнению, суммы подлежат возврату в конкурсную массу должника; суды и здесь не благоволят юристам.
Адвокат подчеркнул, что несмотря на сложившуюся негативную судебную практику в отношении гонорара успеха, юристы применяли и применяют этот институт. Он также заметил, что гонорар успеха важен в условиях дуализма юридической профессии в России, когда на рынке одновременно оказывают юридическую помощь адвокаты, чья деятельность подчиняется Кодексу профессиональной этики адвоката и контролируется органами адвокатского самоуправления, и юристы, не обремененные этическими правилами. В отношении последних такой инструмент как гонорар успеха – единственная возможность контролировать качество оказываемых юридических услуг со стороны клиента.
Сергей Пепеляев заметил, что адвокатская корпорация также готова к использованию практики условного гонорара: ст. 16 КПЭА прямо предусматривает, что адвокат вправе включать в соглашение об оказании юридической помощи условия, в соответствии с которыми выплата вознаграждения ставится в зависимость от благоприятного для доверителя результата рассмотрения спора имущественного характера.
А в апреле прошлого года председатель Совета судей России, судья-секретарь Пленума Верховного Суда РФ Виктор Момотов выступил на IV Московском юридическом форуме с прогрессивными для российской судебной системы предложениями о развитии рынка «судебного инвестирования» – финансирования ведения судебных процессов на коммерческой основе за долю от присужденной суммы. Анализируя обширный западный опыт подобной деятельности, судья обратил внимание на такой ее аспект, как высокий размер судебных издержек, самостоятельное несение которых может оказаться недоступным для непрофессионального участника процесса, а также на возможность присуждения «гонораров успеха» в значительном размере.
Отметив, что подобные высказывания представителей высших судебных инстанций воспринимаются судейским сообществом «практически как источники права», Сергей Пепеляев выразил надежду, что есть все предпосылки для возрождения этого инструмента.
Управляющий партнер «Яковлев и партнеры» Андрей Яковлев считает, что причиной изменения отношения судейского сообщества к институту гонорара успеха послужила возросшая нагрузка на отечественные суды. «В настоящий момент доступность и оперативность судебной системы России находятся на высоком уровне: низкие судебные пошлины, ложно-милосердная судебная практика по возмещению судебных расходов. Подобные условные плюсы имеют и обратную сторону: два этих фактора делают недобросовестное лицо безнаказанным и поощряют сутяжничество, – объяснил он. – Рост нагрузки на судейский корпус, массовое злоупотребление судебной защитой повлияли на правосознание судейского сообщества – практика судебного возмещения начинает меняться». Он уверен, что корректировка судебной практики в сторону возмещения всех судебных расходов выигравшей стороне, включая гонорар успеха, – это справедливая «кара за недобросовестное поведение».
Сергей Пепеляев добавил, что для изменения сложившейся практики не потребуются поправки в действующее законодательство – в Гражданском кодексе уже есть нормы об исполнении обязательств, поставленных в зависимость от наступления событий в будущем, которые позволяют заключать соглашения об оказании юридической помощи, содержащие условия о гонораре успеха.
Готовность рынка к применению нового инструмента
Ирина Цветкова – адвокат и основатель сервиса финансирования судебных процессов Platforma – заметила, что новый инструмент уже оценили юристы, истцы и инвесторы. Она рассказала о результатах исследования, который Platforma провела среди них в период с 10 ноября 2017 г. по 17 января 2018 г.
Правосудие как повод для инвестиций
Несмотря на то что 90% участвующих в опросе ответили, что еще не сталкивались с судебным финансированием на практике, 34% из них готовы привлечь судебное финансирование для покрытия своих судебных расходов как истец/ответчик, а 18% ответили, что готовы выступить инвестором судебного процесса. 10% представителей юридического сообщества уже используют финансирование судебных процессов.
Абсолютное большинство респондентов (70%) посчитали, что судебное финансирование больше всего подходит для коммерческих споров. На втором месте – тип спора «физическое лицо против корпорации» (более 52% опрошенных) и международный коммерческий арбитраж (40%). Среди «других ответов» доминирует точка зрения, что судебное финансирование подходит для споров по защите прав потребителей.
Партнер «Андрей Городисский и партнеры» Алексей Городисский уверен, что судебное инвестирование в целом возможно в рамках действующего законодательства, однако он заметил, что в этой сфере регулирования существует две группы взаимоотношений.
Первая из них – инвестор и сторона, которая нуждается в финансировании (истец). «Это исключительно частные правовые взаимоотношения, здесь нет никакого публичного интереса, соответственно, нет необходимости вносить в законодательство какие-либо нормы, которые каким-то образом регулировали бы эту сферу – она лежит в сфере гражданского-правового договора, все их взаимоотношения полностью должны определяться этим договором», – считает он. При этом он подчеркнул, что инвестор не должен вмешиваться в ход судебного процесса, не должен иметь право влиять на представителя, на адвоката истца. Он согласен с Сергеем Пепеляевым, что сегодня в этой части вопрос не в том, необходимо ли внесение изменений в законодательство, а в том, какое отношение к этому институту будет у судебной власти.
Говоря о будущем института судебного инвестирования, Алексей Городисский раскрыл сущность второго типа взаимоотношений, которые могут возникнуть в этой сфере. По его мнению, когда институт финансирования судебных процессов превратится в развитую индустрию, сферу для инвестиций, то складывающиеся отношения между инвесторами и их партнерами могут потребовать специального регулирования. «Но это вопрос не сегодняшнего дня, до этого надо дожить», – заключил он.
Потенциальные инвесторы, однако, пока достаточно осторожны в своем отношении к новому институту. Директор по правовым вопросам «Росбанка» Полина Лебедева отметила что банки внимательно следят за развитием этого инструмента, рассматривая его как «хорошую бизнес-тему». Но она выразила опасение, что при недостаточной развитости этой системы высок риск участия в ней недобросовестных лиц. «Я верю в судебное финансирование, верю, что оно будет грамотным инструментом, позволяющим соблюдать баланс между истцами и ответчиками, [но] при условии существования четких прозрачных правил», – пояснила она, добавив, что, по ее мнению, регулирование должно осуществляться не на законодательном уровне, а соответствующими профессиональными объединениями. «Принять решение, что нужно идти [в эту сферу], – это непросто, но иметь такой инструмент было бы удобно», – заключила она.
Инвестирование в судебные процессы за рубежом: опыт и перспективы
Если в России тема финансирования судебных процессов всерьез начала обсуждаться два года назад, то развитие этого инструмента за рубежом берет свое начало в 90-х. Партнер White&Case Юлия Загонек отметила, что в этом контексте у России есть возможность изучить весь накопленный за это время опыт в других странах и выбрать то, что подходит для отечественной юрисдикции.
США. Эксперт достаточно подробно рассказала о финансировании судебных и арбитражных разбирательств третьими лицами в США. Так, объем рынка судебного финансирования в США в 2017 г. составил $5 млрд (при этом рост рынка очевиден – начиная с 2013 г. использование этого инструмента выросло на 414%). Финансирование судебных процессов применяется в отношении достаточно широкого спектра споров: как деликтных требований (например, требований о возмещении вреда жизни и здоровью), так и крупных корпоративных споров. Ключевые категории споров при этом – интеллектуальная собственность/патенты, B2B транзакции, антимонопольные споры и групповые иски в коммерческих спорах.
Важно, что в США отсутствует регулирование этого института на федеральном уровне. Регламенты арбитражных институтов также не содержат соответствующих правил. На данный момент общая тенденция – регулирование этого института на уровне штатов (судебное финансирование ограничено полностью или частично в 20 из них).
На данный момент стороны не обязаны раскрывать информацию о финансировании третьими лицами, но Торговая палата США и суды считают, что должно быть иначе, поэтому ситуация в этой части вскоре может измениться (проект поправки к правилу 26(a) Federal Rule of Civil Procedure; § 1722 проекта Fairness in Class Action Litigation Act (2017)).
Говоря о последних тенденциях, Юлия Загонек обратила внимание на дело United States v Ocwen Loan Servicing LLC, в котором был поднят вопрос о раскрытии договоров о финансировании и документов, которые направляют друг другу инвестор и сторона. Принцип конфиденциальности, который является ключевым в этом вопросе, требует более четкого регулирования в части раскрытия информации, считает она. На данный момент практика различных арбитражных институтов различается, но прослеживается тенденция, в соответствии с которой истцу, возможно, придется раскрывать информацию о финансировании перед составом арбитража. При этом рекомендации Международной ассоциации юристов содержат достаточно веский аргумент в пользу раскрытия – избежание конфликта интересов.
Эксперт рассказала, что американские суды понимают, что за финансированием судебных процессов – будущее, поэтому они внимательно следят за развитием этой темы.
Англия. О развитии финансирования судебных процессов в Англии рассказал юрист Pinsent Masons Бен Уэллс. Он отметил, что по сравнению с прошлым годом рынок инвестирования в судебные процессы вырос на 743% и составил 1,5 млрд фунтов стерлингов. Эксперт рассказал, что в данный момент в Англии нет законодательства, регулирующего финансирование судебных процессов. Однако Ассоциация судебных финансистов разработала кодекс поведения и выступает в качестве дисциплинарного органа. Говоря о последних трендах в судебном финансировании, эксперт назвал развитие портфельного финансирования.
Юлия Загонек заметила, что в части взыскания арбитражных расходов на данный момент в Англии состав арбитража вправе обязать сторону возместить арбитражные расходы другой стороны только в соответствии с арбитражной оговоркой; арбитражные регламенты также не требуют возмещения арбитражных расходов, если они были профинансированы инвестором.
Однако в 2016 г. Высокий суд Лондона вынес важное решение по делу Essar Oilfields Services Limited v Norscot Rig Management PVT Limited, в котором суд оставил в силе решение арбитража, в соответствии с которым выигравшая сторона имела право взыскать расходы, понесенный в связи с финансированием процесса третьей стороной. Состав арбитража вынес решение в пользу Norscot, установив, что действия Essar привели к неплатежеспособности Norscot, в результате чего компания была вынуждена привлечь внешнее финансирование арбитражного процесса. «Это не значит, что в любом случае такое финансирование можно будет взыскать. Состав арбитража будет смотреть на факты: здесь тот факт, что одна сторона повлекла несостоятельность второй, был наиважнейшим фактором для принятия этого решения. И суд согласился с тем, что состав арбитража был вправе обязать Essar возместить расходы», – подчеркнула она.
Бен Уэллс подробно рассказал о финансировании судебных споров специализированными фондами. «Если раньше возникали вопросы о том, сможет ли спонсор полностью профинансировать заявку до конца, теперь есть несколько организаций, которые делают это стабильно», – отметил он. По его словам, большинство спонсоров предпочитают сначала обсудить заявку по телефону. «Если иск представляет интерес, тогда готовится заявка, в которую включаются ключевые документы; перечень юридических консультаций, которые получит клиент; размер компенсации; оценка способности оппонента выплатить присужденную денежную сумму; детальный бюджет. Спонсор оценивает дело и предоставляет ответ», – пояснил эксперт, отметив, что заявка рассматривается от одной недели до 6 месяцев. Он также подчеркнул, что поскольку судебное разбирательство – дорогостоящая процедура, то размер иска должен быть не менее 10 млн фунтов стерлингов.
Советник Jones Day Татьяна Минаева коротко описала еще три альтернативных метода по оплате судебных споров, которые используются в Англии.
Первый – соглашение об условном гонораре. Это гибкое соглашение об оказании юридических услуг, в котором отмечаются стадии процесса и определяется, что можно считать успехом по завершении каждой из них. При этом юридическая фирма дает первоначальную внушительную «скидку» на свои юридические услуги, достигающую 50%, которая действует для клиента при негативном разворачивании событий. Однако в случае успеха клиент оплачивает не только полную стоимость услуг, но и определенный гонорар успеха.
Второй – соглашение о компенсации расходов после взыскания. Это новый инструмент, который позволяет в случае выигрыша получить процент с взысканной суммы иска, вплоть до 50%. Однако если юридической фирме не удается выиграть процесс, то она не получает гонорар.
В контексте этих двух способов эксперт обратила внимание на то, что в связи с изменением в английское законодательство с 1 апреля 2013 г. в Англии нельзя взыскать с оппонента гонорар успеха.
Третий способ – страхование после наступления событий. Эксперт рассказала, что существуют специальные страховые организации, которые оценивают дело с точки зрения риска, страхуют расходы клиента в случае проигрыша. Размер премии может достигать 30–45% от застрахованной суммы либо он определяется процентом от взысканной суммы.
Татьяна Минаева, 8 лет практикующая в Лондоне, отметила, что за это время отношение клиентов к вопросу о гонораре за оказание юридических услуг сильно изменилось. «Если 8 лет назад вопрос об альтернативном гонораре не звучал, юристы просто называли почасовые ставки, то сейчас клиенты сами спрашивают об альтернативном гонораре», – рассказала она, отметив, что фондирование со стороны третьих лиц – очень актуальная тема.
Корр. «АГ»
